Пепел войны - Страница 90

К оглавлению

— Все нормально, Феникс. Отогнали немцев, пришлось чуток из АГСа их причесать, а то огрызаться начали.

— Всех положили или отошли?

— Второе. Шестерых завалили. Все в советской форме, как бы не «Бранденбург» тут веселится.

— Ваши потери?

— Один «трехсотый», но легкий.

— Что там Папа?

— Они немцев сбоку смяли, сейчас в догонялки с ними по темноте играют.

На связь вышел Дегтярев. Несмотря на адреналин, он вполне спокойно доложил:

— Все нормально, Феникс, у нас два «трехсотых», но один тяжелый. Немцев пощипали, отходим к Бычку. У вас там как?

— Один БТР — почти хлам. Левченко тут врукопашную полез, один «двухсотый» и четверо «трехсотых» но не тяжелых. Танковую роту Дровосек расчихвостил, сейчас противотанковую артиллерию раскатывает, мы во второй волне с пехотой на подхвате. Будем прорываться к линии дивизионных гаубиц.

— Помощь нужна?

— Да. Надо раненых эвакуировать, БТР глянуть и попробовать подготовить к буксировке. Но это при условии, что вы с немцами в тылу тему закрыли.

— Там все нормалек, Феникс, их там человека четыре ушло, и те подпаленные.

— В смысле?

— Их там «Шмелем» приголубили, бежать долго и быстро будут.

— Хоть одно живое тело для допроса взяли?

— Обижаешь. Есть один.

— Хорошо. Обеспечь охрану груза, и выдвигайтесь в нашу сторону.

К сожалению, немцы действительно были лучшими вояками Европы и нам стали это доказывать вполне основательно. Когда приблизились к линии немецких окопов, натолкнулись уже на серьезное сопротивление. Противотанковая артиллерия была подавлена, но вот просто так выкурить пехоту, которая огрызалась из всех стволов, попрятавшись в окопах, не получилось. Одна из полуторок сразу огребла и тут же, прошитая пулеметной очередью, загорелась. С машины несколько человек не успели спрыгнуть, и пара тел так и осталась висеть на бортах поврежденной машины. Вторая полуторка вильнула в сторону и спряталась за горящим немецким танком. Поле уже было у нас за спиной, и теперь мы, атакующие, неплохо освещались полыхающей техникой, а немцы как раз этим пользовались, организовав оборону. Несмотря на отсутствие радиосвязи, они смогли с помощью полевых телефонов организовать артиллерийский и минометный огонь, и вокруг нас сразу стали взрываться мины и снаряды, калеча и убивая бойцов. Но и тут сработала смекалка бойцов будущего. Снова захлопали АГСы, расстреливая последние боеприпасы, и немецкие окопы, из которых били пулеметы, заволокло дымом, в который для дополнительного эффекта выстрелили несколько раз из РПО и гранатометов с термобарическими боеприпасами. Подавив огонь, в траншею сразу посыпались наши штурмовики и красноармейцы, и там снова завязалась рукопашная схватка. Тут себя великолепно показали автоматы Калашникова и подствольные гранатометы. В течение пяти минут огонь противника был подавлен, и отряд рванул дальше к линии, где стояли немецкие гаубицы.

— Дровосек, что у вас с боеприпасами?

— Меньше трети.

— У нас так же. Идем на рывок. Гаубицы валим с дальних дистанций и возвращаемся. Пехота здесь остается.

— Понял вас, Феникс, работаем.

Снова поредевшая колонна уже практически в полной темноте рванула в немецкий тыл, где, по нашим расчетам, должны были находиться немецкие пушки. Установка подавления радиосвязи еще работала, поэтому у немцев творилась реальная неразбериха. Мы так лихо выскочили на небольшой пригорок, за которым живописно расположились и гаубицы, и зенитки, в ожидании нас предусмотрительно опустившие стволы своих пушек. Но тут за нас опять играла темнота, где наше технологическое преимущество сказывалось в полной мере, хотя, услышав шум двигателей, лязг гусениц, немцы сразу закидали холм осветительными ракетами. Для гаубиц дистанция была маловата, и их сразу стали переориентировать для стрельбы прямой наводкой, а вот зенитки сразу затарахтели, осыпая танки роем малокалиберных снарядов, которые, взрываясь, рвали динамическую защиту. Но и мы не остались в долгу. Прицельная стрельба осколочно-фугасными снарядами по противнику с такой дистанции выглядела натуральным позерством. Шесть зенитных автоматов замолчали буквально в течение двадцати секунд. Через минуту после того как наши Т-64 открыли огонь, уцелевших орудий в секторе обстрела практически не осталось. Обстреляв для приличия тягачи и небольшой поселок, в котором расположились тыловые подразделения, я решил возвращаться — и так на сегодня задачу перевыполнили, помогли предкам на все двести процентов.

На связь вышел Васильев:

— Феникс, дистанция двести, групповая цель, похоже, два грузовика и легковушка.

— Грузовики уничтожить. Легковушку из пулемета, может, что интересное будет.

Тут же почти синхронно жахнули две танковые пушки, отправив последние осколочно-фугасные снаряды в удирающие машины противника. БТР и БМП, как более быстроходные, сразу рванули в погоню, хотя гнаться было почти незачем. Головной грузовик прямым попаданием практически разнесло на куски, второй, замыкающий, отброшенный в сторону взрывом, лежал на боку и дымился: второй танк взял прицел чуть ниже, но взрывная волна все равно поразила противника. Легковушка съехала с дороги и так и застряла, пытаясь объехать горящий остов грузовика. Тут как раз подоспели и мы. Все свободные люди остались в окопах, поэтому пришлось мне, командиру, хватать автомат и выпрыгивать наружу, сзади подстраховывал Егор Карев, который всегда старался держаться рядом. Я всегда поражался его усилиям, направленным на охрану моего бренного тела, но он умудрялся это делать добротно и ненавязчиво, за что, насколько я знаю, всегда получал особые благодарности от моей супруги, смирившейся с таким вот боевым образом жизни.